Плазменные пистолеты были раза в три мощнее лучевых, и ими действительно не рекомендовалось пользоваться на малых и средних кораблях – можно было и обшивку повредить.

– Скажите, мастер, – осмелился на вопрос Виталий, – а в нашем отделе всё такое – с виду обычное, а внутри с сюрпризом?

– Почти, – спокойно ответил адмирал. – На вашем борту в оружейке есть и чего помощнее, при нужде штабс покажет. Собственно, всё, ты зачислен на стажировку в эр-восемьдесят. Шагом марш осматривать рабочее место и вообще… в распоряжение капитана Терентьева.

– Есть!

Виталий чётко встал, вытянулся с кобурой в опущенной руке, совершил «налево-кругом» и промаршировал четыре шага к выходу.

Дверь перед ним услужливо открылась – по-флотскому, сдвинувшись вдоль стены-переборки.

В коридоре Виталий на миг замер, соображая, где искать Терентьева и собственный стол, но почти сразу увидел табличку на двери, расположенной точно напротив кабинета мастера.

На табличке значилось: «Капитан Терентьев. Капитан Панкратов».

Табличка была новенькая и блестящая. А дверь пришлось открывать вручную.

– Ага, – Терентьев оторвался от экрана и взглянул на явившегося Виталия. – Входи, входи. Вон он, твой стол. И, кстати, загляни для начала в шкафчик, который рядом.

Виталий, не выпуская из рук кобуру с плазменником, прошёл куда сказано и сдвинул дверцу шкафа.

Тот был почти пуст. На единственном тремпеле висела парадная форма с капитанскими погонами.

Флотская форма.

Секунду Виталий тупо простоял перед открытым шкафом. Потом пригляделся. Вон едва заметная царапина-потёртость у верхней пуговицы. И на самой пуговице привычное затемнение на ободке…

Это была не просто форма – это была парадка Виталия, прекрасно знакомая, родная, из училища, только кто-то успел добавить на погоны дополнительную звёздочку и привезти её сюда, на Луну.

Виталий оцепенел.

– Моя в этом шкафу висит, – сообщил Терентьев со вздохом, указывая на дверцу рядом с собой. – За четырнадцать лет аж два раза надевал. Так-то, шуруп!

– ёлки-палки, – только и смог произнести Виталий. – Ну, ёлки-палки!

И украдкой погладил шершавый флотский погон.

Глава шестая

– Подъём, стажёр!

Виталий привычно вскинулся на койке, но вместо просторной казармы обнаружил себя в тесной комнатушке.

Ну да, всё правильно. Он уже не в училище, он уже на службе. В данный момент – в норе подразделения «R-80». Конкретнее – в комнате отдыха, примыкающей к их с Терентьевым рабочему кабинету. В глобальном смысле – на лунной базе Королёв-G.

Мастер Терентьев, хитро улыбаясь, стоял над койкой и пристально глядел на Виталия.

– Фамилия? – внезапно рявкнул он. – Звание?

– Панкратов… – пробормотал Виталий, отбросил одеяло и вскочил. – Капитан Панкратов!

– Молодец! – Терентьев на глазах расцвёл. – Давай, шевелись, час до вылета.

Хоть и был Виталий в состоянии «спросонья», голова у него включилась в тот же момент, как открылись глаза. К тому же он заранее настроил себя на то, что в ближайшие дни непременно последуют мелкие проверочки и тренировочки, поэтому ежесекундно следует быть в полной готовности. Ответь он сейчас машинально, как в последние несколько лет: «Курсант Шебалдин», наверняка последовала бы словесная выволочка от мастера, а получать от Терентьева выволочки не хотелось совершенно.

Виталий внезапно понял, что успел проникнуться к своему новому начальнику немалой симпатией, хотя ещё вчера полагал его презренным шурупом, невесть как затесавшимся в экзаменационную комиссию Академии Космофлота. Было нечто притягательное в отношении к жизни и службе у этого бравого капитана, который на самом деле полковник. И специалист он наверняка очень квалифицированный. Так что у Виталия уже было к чему стремиться и кому подражать, а молодому офицеру на первых порах без этого никак.

Умывшись-одевшись, Виталий вышел в кабинет. Терентьев уже сидел у экранов и что-то там нехотя просматривал.

– Позавтракаем на борту, – сообщил он. – Пропуска я уже получил, держи, кстати…

Терентьев метнул через стол плоскую карту, без сомнений нафаршированную чипами. На самой карте имелась надпись: «Лорея» и стоял фиолетовый штамп: «Везде».

– Особо им не размахивай, – посоветовал Терентьев. – Показывай только в крайнем случае. Это не только сейчас, это вообще. Мы должны выглядеть интендантами, а не следователями, понял?

– Вполне, – кивнул Виталий, пряча пропуск в карман, к офицерскому удостоверению.

– На Лорее наверняка столкнёшься со своими однокашниками, они летят тем же транспортом. Осаживай там их, легонько, но осаживай, чтобы прежней фамилией не называли.

– Вы хотели сказать – настоящей фамилией, мастер? – уточнил Виталий.

– Я хотел сказать – прежней, – ровно ответил Терентьев. – Настоящей фамилии у тебя больше нет. И скорее всего никогда уже не будет, даже на пенсии, до которой, между прочим, ещё дожить надо. И рекомендую по этому поводу не особенно рефлексировать. Фамилия – та же одежда. Понадобилось – сменил и вся недолга. Тем более, ты не фон Платен, ты из стада. Значит, должен проще к этому относиться.

– Я и отношусь, – насупился Виталий.

Не то, чтобы его так уж трогало собственное происхождение, да и сам факт, что Терентьев об этом напомнил не слишком задел. Но всё равно в душе что-то протестующе шевельнулось. Умом Виталий понимал, что обижаться на подобное глупо и недопустимо, но поделать с собой ничего не мог.

– Чего напрягся? – спросил Терентьев насмешливо. – Ты и впрямь не фон Платен с родословной длиною отсюда и до Меркурия. И будут тебя периодически макать рылом в говнецо, особенно те, у кого родословная с гулькин хвост, но всё же имеется. Обязательно будут. Утешить могу только тем, что меня тоже макают. Но я привык. Так что и ты привыкай.

– Привыкну, – пообещал Виталий хмуро и подумал:

«Всё-таки не зря меня вчера вместе с семёновцами покупали. На Лорею прибудем вместе…»

Терентьев тем временем гасил экраны и складывал документы частью в стол, частью в прямоугольный кейс-дипломат. Туда же он сунул и планшет.

– Ты готов?

Виталий был готов. Чего там готовиться, только форму надень да кобуру прикрепи.

Кобура приятно оттягивала пояс, словно пыталась добавить капитану Панкратову значимости.

– А интендантам разве положено при оружии разгуливать? – поинтересовался Виталий.

– Некоторым положено, – Терентьев закрыл дипломат и встал. – Ты думаешь, мало по войскам транспортируется деликатных грузов, которые так или иначе нужно сопровождать? Офигеешь, когда узнаешь сколько.

Виталий только вздохнул.

– Ну, что? На первое задание – отбыли!

– А перед мастером предстать разве не надлежит? – поинтересовался Виталий, справедливо посчитав, что за любопытство его никто не накажет, а без вопросов как изучишь тонкости будущей службы?

– Мастера нет, улетел, – сообщил Терентьев. – Ты его мастером называй только когда к нему обращаешься, а так зови шефом. Тем более, что в интендантских частях начальство так и зовут. Мастер – наше внутреннее. Ты и меня на людях лучше как-нибудь безлично. В званиях мы равны, так что…

Виталий хотел ответить: «Ладно», но вовремя прикусил язык. А по уставу отвечать как-то показалось неуместно, он и промолчал.

Терентьев запер кабинет; для этого пришлось поставить дипломат на пол, приложить обе ладони к пятнам считывателя и выдержать проход сканирующего луча по радужкам глаз.

– Потопали, стажёр.

Минут через двадцать они прибыли на борт, в обратном порядке миновав все кордоны между норой и базой. Первым делом Терентьев активировал полётную программу и связался с диспетчерской. Добро на стартовые процедуры им дали ещё минут через десять; а спустя полчаса, когда автоматы выволокли пятисотку на взлётное поле, диспетчер разрешил взлёт по одному из коридоров.

Дальше им предстояло уйти с Луны в разгонную зону, а затем покинуть плоскость эклиптики и финишировать в погрузочной сфере струнных звездолётов.